Страны-посредники скрывают и размывают природу и долю китайских инвестиций. Крупные компании становятся транснациональными и абстрагируются от битвы века США-Китай
Неприметный офис с обслуживанием на 24-м этаже безымянного квартала в Сингапуре может показаться весьма скромным местом для размещения филиала гигантского китайского горнодобывающего конгломерата.
Но в случае с Yuxiao Fund, китайской компанией, зарегистрированной в Сингапуре, которая пыталась приобрести контроль над минеральными активами военного назначения в Австралии, это было сделано совершенно сознательно.
Вместо того чтобы реализовывать свой интерес к австралийской редкоземельной компании Northern Minerals из своей штаб-квартиры в Китае, владельцы горнодобывающего конгломерата Jinan Yuxiao Group предпочли учредить малозаметную сингапурскую компанию.
Смысл сингапурского домициля заключался в том, что он менял угол атаки. По мнению аналитиков, предложение, исходящее из нейтральной страны Юго-Восточной Азии с высоко оцененной правовой системой, должно было уменьшить подозрения в Австралии по поводу китайских приобретений в чувствительных отраслях. Это одна из нескольких стратегий, которые китайские корпорации используют, чтобы приспособиться к враждебному миру вокруг себя.
По словам Джона Койна, аналитика Австралийского института стратегической политики, аналитического центра, расположенного в Канберре, попытка фонда увеличить свою долю в Northern Minerals была заблокирована австралийским правительством, «опасающимся позволить иностранной организации, особенно имеющей тесные связи с китайской коммунистической партией, контролировать важнейший национальный ресурс».
Но использование Сингапура Yuxiao Fund намекает на гораздо более масштабную и сложную геополитическую тенденцию. Усиливающееся соперничество между Китаем и Западом во главе с США ведет к фрагментации мирового экономического порядка. Пекин, Вашингтон, Брюссель и другие столицы ввели целый ряд тарифов, экспортных ограничений и других мер, чтобы защитить свои внутренние рынки и помешать технологическому прогрессу конкурентов.
В ответ на это, по словам руководителей компаний и аналитиков, китайские корпорации открывают магазины во множестве относительно неприсоединившихся третьих стран, надеясь, что им удастся преодолеть все более враждебную пропасть, разделяющую Китай и Запад.
Главным мотивом перевода инвестиций в эти относительно изолированные страны, среди которых Сингапур, Вьетнам, Ирландия, Венгрия, Мексика и другие, является стремление обойти протекционистские меры, введенные западными державами против китайских компаний.
Китайские инвестиции вливаются в такие страны, согласно данным, предоставленным FT исследовательской компанией Rhodium Group. Но по мере того, как все большая часть китайского экспорта перенаправляется через эти юрисдикции, официальные лица в США и Европе все больше беспокоятся о появлении «черных ходов» на их рынки.
«Глобальные китайские компании, безусловно, переживают самые сложные времена за всю свою историю», — говорит Фрэнк Пике, профессор Института Восточной Азии Национального университета Сингапура.
«Но они также гораздо лучше, чем в прошлом, оснащены для решения этих задач. Они крупнее, совершеннее и могут предложить гораздо больше странам, в которых работают».
Становление Китая как экономической сверхдержавы за последние четыре десятилетия во многом было обусловлено глобализацией.
Открытые рынки и свободная торговля послужили основой для длительного экспортного бума Китая и способствовали огромному притоку капитала, знаний и технологий из западных стран в китайские компании.
Многие из них стали мировыми лидерами в своих отраслях: например, BYD и CATL в производстве электромобилей и аккумуляторов, Huawei в телекоммуникациях и ByteDance в социальных сетях.
Столкнувшись с импортом товаров, которые по качеству не уступают отечественным аналогам, и все больше беспокоясь о национальной безопасности, западные державы охладели к глобализации.
Согласно недавнему исследованию МВФ, объем торговли и инвестиций между двумя различными блоками — США и Китаем — сократился больше, чем внутри этих блоков, особенно после начала конфликта в Украине.
Так называемые страны-коннекторы стремятся занять место между этими двумя блоками и, по мнению МВФ, «быстро приобретают значение и служат мостом». Потоки торговли с такими странами и инвестиций в них резко возросли после того, как США, Европа и другие страны начали возводить торговые барьеры в отношениях с Китаем.
Для китайских компаний инвестирование в такие страны дает ряд преимуществ. Одно из них — доступ к крупным зонам свободной торговли с минимальными тарифами и нормативными ограничениями. По мнению аналитиков, размещение в новой географической точке позволяет китайским компаниям разбавить или перепрофилировать свою идентичность, тем самым оставаясь в стороне от торговых конфликтов между Китаем и Западом во главе с США.
Такое поведение в Сингапуре настолько заметно, что оно получило отдельное название. «Сингапурское отмывание» описывает процесс, посредством которого китайские компании создают дочерние компании или реинкорпорируются в городе-государстве, чтобы смягчить геополитические риски и пристальное внимание, часто направленное на компании, базирующиеся в Китае.
Чэнь Чживу, профессор Гонконгского университета, говорит, что его «всегда поражает человеческая изобретательность, когда дело доходит до реагирования на рост сил деглобализации».
«Пока на Земле существуют различные политические институты, некоторые страны будут пытаться предложить глобализированным компаниям платформу для межведомственного арбитража», — добавляет он.
Возможно, самым известным примером является Shein, группа компаний, специализирующихся на быстрой моде, которая в настоящее время ищет возможность публичного размещения акций в Лондоне или Нью-Йорке. Она возникла в 2008 году в восточном городе Нанкин, и ее цепочки поставок, склады и запасы остаются в Китае.
Но в 2021 году ее загадочный основатель Скай Сюй, который также известен под именами Сюй Янтянь и Крис Сюй, переехал сам и перенес штаб-квартиру компании в Сингапур. Компания Shein, оцененная в $66 млрд в ходе последнего раунда частного финансирования, теперь определяет себя как «глобальный онлайн-ритейлер моды и стиля жизни с сингапурской штаб-квартирой», говорится на ее сайте.
По словам нескольких человек, знакомых с ситуацией, перед запланированным листингом за рубежом компании все равно потребуется одобрение китайских регулирующих органов. Влиятельная китайская администрация киберпространства также изучает вопрос о том, существует ли риск того, что некоторые данные Shein могут попасть в чужие руки.
Но клиенты, деловые партнеры и потенциальные инвесторы компании будут смотреть на Сингапур и видеть в нем уважаемую юрисдикцию, обеспечивающую прозрачный путь к правовой защите, если что-то пойдет не так, говорят аналитики.
Сингапурская идентичность также иногда используется для доступа на рынок Индии, обходя явную антипатию Нью-Дели к китайским инвестициям. В рамках репрессий, начавшихся в 2020 году после столкновений между китайскими и индийскими войсками на их общей гималайской границе, Индия запретила более сотни китайских социальных сетей, кредитных и других приложений, ссылаясь на проблемы защиты данных и конфиденциальности. Она также запустила несколько регулятивных расследований в отношении китайских технологических компаний.
Но это не помешало китайской компании Shunwei Capital, основанной Лэй Цзюнем, основателем производителя смартфонов Xiaomi, инвестировать в индийскую платформу автоматизации рынка WebEngage и молочный бренд Country Delight в 2022 году. Эти сделки были заключены через SWC Global, которая описывает себя как сингапурский «филиал ведущей многомиллиардной венчурной фирмы, базирующейся в Азии».
Joyy, зарегистрированная в США технологическая компания с корнями в Китае, также превратилась в сингапурскую глобальную компанию после создания подразделения в городе-государстве в 2021 году, согласно корпоративным документам.
«Сингапур стал прикрытием для компаний с сомнительными связями с Китаем и даже китайским государством», — говорит Джа-Иан Чонг, доцент политологии в Национальном университете Сингапура и нерезидентный исследователь Carnegie China.
У Китая также есть сомнения по поводу сингапурской «прачечная». Один высокопоставленный китайский чиновник, который отказался назвать свое имя, говорит, что Пекин чувствовал дискомфорт из-за тенденции некоторых китайских компаний «декитаизироваться», когда они открывают офисы за рубежом.
«Это поднимает вопросы лояльности к Китаю, которые некоторые в Пекине считают неудобными», — говорит собеседник.
Shein отказался от комментариев.
Чонг считает, что подобные опасения находят отражение в Сингапуре. «Если таких случаев будет становиться все больше, особенно если компании, связанные с [китайской коммунистической партией], будут использовать преференциальные соглашения Сингапура с другими странами или все чаще использовать свои структуры здесь, чтобы обойти ограничения, это может привести к негативным спекуляциям и политическим рискам для Сингапура», — говорит он.
В качестве примера можно привести компанию Jinan Yuxiao Group. По словам Мэри Хуэй, гонконгского исследователя промышленных стратегий Китая и автора информационного бюллетеня a/symmetric, она связана акциями с государственной китайской горнодобывающей компанией Shenghe Resources.
Помимо стабильных отношений как с Китаем, так и с Западом, многие из группы третьих стран также являются членами зон свободной торговли, которые гарантируют доступ к крупным западным рынкам по нулевым или низким тарифам.
Сингапур и Вьетнам являются членами Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП), объединяющего 15 стран Азиатско-Тихоокеанского региона, на долю которых приходится около 30 процентов мирового ВВП. Кроме того, оба государства имеют давние двусторонние соглашения о свободной торговле с США.
«Открытие бизнеса в Сингапуре дает китайской компании целый ряд преимуществ», — говорит вице-президент одной из китайских технологических компаний, базирующихся в Сингапуре, пожелавший остаться неназванным.
«Если мы ведем бизнес из Китая, то натыкаемся на стену тарифов и подозрений по поводу всего, что мы хотим делать на американском рынке», — добавляет руководитель. «Из Сингапура нет тарифов, и подозрений гораздо меньше».
Аналогичные соображения применимы к Ирландии и Венгрии. Обе страны являются членами ЕС, чей единый рынок обеспечивает единство регулирования и нулевые тарифы для 27 стран-членов и 450 млн человек. Тарифы, введенные блоком на продукцию, импортируемую из Китая, не применяются, если эта же продукция производится и продается внутри ЕС.
Опыт Ирландии показывает, какие коммерческие дивиденды может извлечь страна, связав Китай с Западом.
За последние пять лет двусторонняя торговля с Китаем выросла в три раза, и обе стороны явно стремятся увеличить объем инвестиций, заявлял на тот момент премьер-министр Ирландии Лео Варадкар, приветствуя своего китайского коллегу Ли Цяня во время визита в начале этого года.
Среди крупных китайских инвестиций в Ирландии — инвестиции ByteDance, компании-производителя приложения для просмотра коротких видеороликов TikTok, компании по производству лекарств WuXi Biologics, китайского гиганта по производству телекоммуникационного оборудования Huawei и крупного китайского государственного банка Bank of China. В общей сложности около 40 китайских компаний, в которых работают 5100 человек, являются клиентами ирландского агентства по продвижению инвестиций IDA.
Руководители IDA говорят, что агентство «определенно считает» TikTok китайской компанией. Однако сама компания TikTok старается подчеркнуть свою некитайскую принадлежность. Ее представители в Ирландии заявили, что международная штаб-квартира компании находится в Сингапуре, тогда как в Европе она зарегистрирована в Великобритании и Ирландии и подчиняется законам Великобритании, Ирландии и ЕС, а не китайским.
Они добавили, что хотя компания ByteDance, штаб-квартира которой находится в Пекине, остается материнской компанией TikTok, около 60 процентов акций ByteDance находятся в собственности глобальных институциональных инвесторов, таких как Carlyle Group, General Atlantic и Susquehanna International Group.
Компания WuXi Biologics заявила, что «предпочла бы не участвовать в истории, сфокусированной конкретно» на стране ее происхождения. «Мы считаем, что наше влияние наиболее точно отражается как часть коллективных достижений в динамично развивающемся секторе биологических наук Ирландии», — добавила компания.
Венгрия, еще одна ключевая страна для китайских инвестиций в Европе, имеет заметно более теплые отношения с Пекином, чем многие другие. Во время визита в Будапешт в начале этого года председатель КНР Си Цзиньпин охарактеризовал двусторонние связи как «такие же мягкие и насыщенные, как токайское вино», имея в виду венгерское десертное вино.
Президент Венгрии Виктор Орбан, дольше всех находящийся на посту главы правительства страны ЕС, похвалил Китай за любовь к миру и за то, что он является «важной стабилизирующей силой» в мире.
Согласно исследованию берлинского аналитического центра Merics, в 2023 году Венгрия получит 44 процента всех прямых китайских иностранных инвестиций в Европе, обогнав «большую тройку» экономик — Германию, Францию и Великобританию.
Мексика является членом соглашения США-Мексика-Канада (USMCA), преемника Nafta, которое охватывает 510 млн человек и составляет еще 30 процентов мировой экономики.
За последние десятилетия китайские компании незаметно завоевали значительные позиции в качестве инвесторов в Мексике. Североамериканское соглашение о свободной торговле USMCA означает, что китайские предприятия, производящие в Мексике все, от холодильников и телевизоров до текстиля, получают привилегированный доступ на рынок США.
América Móvil, телекоммуникационная группа, контролируемая миллиардером Карлосом Слимом, в значительной степени полагается на технологии Huawei. Мексиканский производитель бытовой техники и холодильников Mabe на 48 процентов принадлежит китайской группе Haier.
Каждый пятый автомобиль, купленный в Мексике в прошлом году, был сделан в Китае, причем половина из них — китайскими производителями. Производители электромобилей, такие как BYD и Chery, сейчас изучают Мексику на предмет размещения заводов, чтобы иметь возможность экспортировать продукцию в США и избежать тарифов на автомобили, импортируемые в США из Китая, которые в начале августа выросли до 100 процентов.
Однако терпение США в отношении роли Мексики как безтарифного плацдарма для выхода китайских компаний на американский рынок уже иссякает. Торговый представитель США, который следит за торговой политикой и переговорами Америки, также раскритиковал Мексику за отсутствие прозрачности в импорте стали и алюминия из третьих стран, таких как Китай.
Но некоторые в Мехико говорят, что Китай слишком глубоко укоренился в Мексике, чтобы изменить курс. В любом случае, ни одна из стран не может сделать так много, чтобы ограничить влияние Китая.
«В Вашингтоне только сейчас поняли, — говорит Энрике Дуссель Питерс, директор Центра китайско-мексиканских исследований в UNAM, Национальном автономном университете Мексики. — Они думают, что обсуждение идет так: «в понедельник я не хочу видеть Китай в Мексике». «Возможно, 20 лет назад это был вариант. Сегодня это не так».
Подготовлено ProFinance.Ru по материалам Financial Times
По теме:
Евросоюз введет пошлины до 38% на китайские электромобили Китай может ответить на тарифы на электромобили пошлинами на молоко и свинину из ЕС США резко повышают тарифы на импорт китайских электромобилей и полупроводников Источник: profinance.ru
